Мыслями и душой в тундре: Прошлое и настоящее оленеводов
Профессия Севера - оленевод
- Я родился в Ловозере в 1953 году. Сталин умер, я родился, - рассказывает саам Семен Сорванов.
40 лет он работал в тундре оленеводом - его с братьями и сестрами брали родители.
«Мать в будку запихает», - вспоминает Семен Васильевич. И такое детство нельзя назвать несчастливым. Конечно, городским жителям оно может показаться и суровым, и безрадостным. Но у малочисленного коренного народа свой уклад и традиции, для них четыре бетонные стены квартиры порой тягостны, ведь саами знают, что такое свобода и жизнь под северным сиянием.
- Отец мой работал на шестой базе (участок для выпаса оленей), потом перешел на четвертую. Мы с малых лет собирали морошку в самодельные лукошки. Главными игрушками были оленьи рога. А когда исполнилось 14 лет, пошел работать оленеводом. Четыре года отработал, отслужил в армии и вернулся уже во вторую бригаду. Там до конца и работал, - вспоминает Семен Сорванов.
Олень не корова, домой каждый день не загонишь. Этому животному нужна свобода, поэтому оленеводы уходят в тундру на недели. Саами всегда отличались кочевым образом жизни, даже жилища строили такие, чтобы было легко собрать и разобрать. Одни были для жизни в селах, а другие – куваксы – для тундры.
- Раньше, конечно, лучше было работать. Правда, техники никакой не было. Но лучше было. Продуктами нас отоваривали хорошо и платили хорошо, - рассказывает Семен Васильевич.
В бригадах обычно работали семьями, про свою наш герой так и говорит: «Сорвановы в основном все были». Находилось место и женщинам - они были чумработницами. Кстати, сейчас эта профессия официально внесена в реестр профессий России, а раньше их просто оформляли как оленеводов третьего разряда. Без чумработниц в тундре сложно и тоска: кто приготовит горячий обед и будет поддерживать огонь, чтобы было где согреться? Кто наколет дров? Неудивительно, что когда отец и мать в тундре, дети не оставались с бабушками и дедушками, а ехали за родителями. Вся жизнь – на воле, в борьбе и дружбе с природой. Для кого-то – это тоска, а для саами – возможность быть собой.
- Начало большой любви было положено в 1990 году, когда мне было суждено родиться у самых лучших родителей. Добрые, заботливые и внимательные, все свои знания и качества они передали мне - единственному ребенку. Тундра - это не просто работа или место отдыха, для меня лично это мой дом, мое место, моя «таблетка» от всех печалей, которые посещают душу! Еще ребенком я яро защищала свою родину и продолжаю это делать в настоящее время. Сложно было переживать нападки от людей, слышать в свой адрес, что, мол, лопарка, тундровичка, дикарка... Но я отстаивала свое происхождение, никогда не прогибалась под общество! Телом я в Ловозере, а душа моя там – дома, - рассказывает Анна Сорванова-Терентьева, которая также работает в одной из бригад.
Сейчас профессию оленевода поддерживают, ей обучают в Северном национальном колледже в Ловозере. Молодые люди, которые хотят работать со стадами, могут пойти работать оленеводом в качестве альтернативной гражданской службы. Но реалии таковы, что мало кто в наши дни хочет посвятить себя тундре.
- Людей не остается, не хватает. Говорят, нам конец приходит. Оленей мало. Не могу сказать, что будет дальше, это надо быть провидцем, как Ванга, - рассуждает Семен Сорванов.
И все-таки оленеводство сейчас – одна из профессий, которую поддерживают в Мурманской области. Глядишь, и возродят, как в советские годы - оленеводов роботами не заменишь…
40 лет он работал в тундре оленеводом - его с братьями и сестрами брали родители.
«Мать в будку запихает», - вспоминает Семен Васильевич. И такое детство нельзя назвать несчастливым. Конечно, городским жителям оно может показаться и суровым, и безрадостным. Но у малочисленного коренного народа свой уклад и традиции, для них четыре бетонные стены квартиры порой тягостны, ведь саами знают, что такое свобода и жизнь под северным сиянием.
- Отец мой работал на шестой базе (участок для выпаса оленей), потом перешел на четвертую. Мы с малых лет собирали морошку в самодельные лукошки. Главными игрушками были оленьи рога. А когда исполнилось 14 лет, пошел работать оленеводом. Четыре года отработал, отслужил в армии и вернулся уже во вторую бригаду. Там до конца и работал, - вспоминает Семен Сорванов.
Олень не корова, домой каждый день не загонишь. Этому животному нужна свобода, поэтому оленеводы уходят в тундру на недели. Саами всегда отличались кочевым образом жизни, даже жилища строили такие, чтобы было легко собрать и разобрать. Одни были для жизни в селах, а другие – куваксы – для тундры.
- Раньше, конечно, лучше было работать. Правда, техники никакой не было. Но лучше было. Продуктами нас отоваривали хорошо и платили хорошо, - рассказывает Семен Васильевич.
В бригадах обычно работали семьями, про свою наш герой так и говорит: «Сорвановы в основном все были». Находилось место и женщинам - они были чумработницами. Кстати, сейчас эта профессия официально внесена в реестр профессий России, а раньше их просто оформляли как оленеводов третьего разряда. Без чумработниц в тундре сложно и тоска: кто приготовит горячий обед и будет поддерживать огонь, чтобы было где согреться? Кто наколет дров? Неудивительно, что когда отец и мать в тундре, дети не оставались с бабушками и дедушками, а ехали за родителями. Вся жизнь – на воле, в борьбе и дружбе с природой. Для кого-то – это тоска, а для саами – возможность быть собой.
- Начало большой любви было положено в 1990 году, когда мне было суждено родиться у самых лучших родителей. Добрые, заботливые и внимательные, все свои знания и качества они передали мне - единственному ребенку. Тундра - это не просто работа или место отдыха, для меня лично это мой дом, мое место, моя «таблетка» от всех печалей, которые посещают душу! Еще ребенком я яро защищала свою родину и продолжаю это делать в настоящее время. Сложно было переживать нападки от людей, слышать в свой адрес, что, мол, лопарка, тундровичка, дикарка... Но я отстаивала свое происхождение, никогда не прогибалась под общество! Телом я в Ловозере, а душа моя там – дома, - рассказывает Анна Сорванова-Терентьева, которая также работает в одной из бригад.
Сейчас профессию оленевода поддерживают, ей обучают в Северном национальном колледже в Ловозере. Молодые люди, которые хотят работать со стадами, могут пойти работать оленеводом в качестве альтернативной гражданской службы. Но реалии таковы, что мало кто в наши дни хочет посвятить себя тундре.
- Людей не остается, не хватает. Говорят, нам конец приходит. Оленей мало. Не могу сказать, что будет дальше, это надо быть провидцем, как Ванга, - рассуждает Семен Сорванов.
И все-таки оленеводство сейчас – одна из профессий, которую поддерживают в Мурманской области. Глядишь, и возродят, как в советские годы - оленеводов роботами не заменишь…
«
