Ветеран МВД Виктор Базоев: «Когда сказали, что надо лететь в Афганистан, из родных сообщил только деду-фронтовику»
Полковник милиции в отставке – о годе службы во время афганского конфликта
Виктор Базоев сразу решил: на скучной работе ему делать нечего. (Фото: ok.ru/armiyas)
- Вы знаете, ничего нельзя было вывозить, даже фотографии…
- А как у вас получилось?
- Повезло! Когда уезжали, начали проверять, да отвлеклись… Хотя на оружие и прочее основательно всегда обыскивали.
Ветеран МВД, полковник милиции в отставке Виктор Базоев раскладывает на столе черно-белые снимки с потемневшими от времени краями. Они – память о годе жизни в Афганистане, когда советские войска участвовали во внутреннем конфликте.
Как сын военного, он не мог не пойти в армию и думал, что свяжет свою жизнь с формой. К слову, так и вышло, но только форму надел, на долгие годы, не военную, а милицейскую: ошибочный диагноз о несуществующем гайморите привел к вердикту - не годен для службы.
Путь в милицию был долгим: сначала Виктор Альбекович поступил в Москве в Институт стали и сплавов, но быстро понял, что душа к этому делу не лежит. В 21 год уехал в Тулу, где отец устроил его в филиал опытно-конструкторского бюро автоматики. Там дело закрутилось, и уже через полгода молодой человек получил третий разряд токаря-расточника, зарплата была хорошая, но…
- Еще в школе мне попал в руки роман Горького «Мать». Помните, как он начинается? Жутко! Рабочие идут на фабрику, как черная змея, все вокруг хмурое, грязное… Я сразу себе сказал, что я так ходить на работу, по свистку, не буду. Отец посмотрел на это и однажды принес мне газету, в которой обвел объявление о наборе в органы внутренних дел. Можно было выбрать, куда поступать: в Таллин, Рязань, Волгоград или Ленинград. Выбрал последний, - продолжает мой собеседник.
Помимо хороших характеристик надо было сдать еще экзамены - историю и сочинение.
- Когда зашел в кабинет, где писали сочинение, и увидел список тем (все по школьной программе), подумал: куда же я попал? А перед экзаменом я в коридоре прочитал все информационные и агитационные плакаты про милицию. Ну, и выбрал свободную тему, написал сочинение, почему я пошел в органы, где переписал все с этих плакатов, благо память была хорошая. Историю тоже хорошо сдал - спрашивали про русско-японскую войну и историю партии, а мне до этого книжки в руки попали как раз про это, - вспоминает Виктор Альбекович.
Слушая его рассказ, невольно думаешь, что в жизни этого человека все случайности были неслучайны, судьба словно вела его по заданному сценарию, возможно, спасая от многих бед. Например, при отправке на службу в Афганистан. Но до этого было еще далеко. А пока успешно сдавший экзамены Виктор поехал на учебу в Ленинград, о которой до сих пор вспоминает с большим удовольствием. Хотя в первые месяцы, когда шли лекции по предметам, «которые было не отличить один от другого, разве что по преподавателям», и закралась шальная мысль бросить учебу – тоска одолела. Но потом Виктор посмотрел на сокурсников и подумал, что отступать нельзя. «С какой рожей я домой приду? Нет уж, меня только на аркане трактором отсюда вытащат», - решил молодой человек.
После учебы, по правилам, он должен был вернуться в Тулу, но и тут вмешался случай: в училище молодой человек познакомился с северянами из Мурманской области, которые позвали его на Крайний Север. «Ты белых медведей видел? Нет! А спорим, что увидишь?» - так и заманили друзья Виктора в Заполярье. Спор он, к слову, проиграл, ведь ему показали фигуры белых медведей у ДК моряков. Речи о том, что косолапые должны быть живые, не шло. Еще одна хитрость была в том, что один из сокурсников нашего героя из Мончегорска подговорил свою сестру и Виктора притвориться женихом и невестой, чтобы Базоева точно распределили в Мурманск. Шли 70-е…
- И вот я лечу на Кольский полуостров. Тогда еще аэропорта в Мурмашах не было, садились на аэродроме в Килпъявре. Самолет мотало, сели в темноте, только где-то вдали горел фонарь. Подумал тогда: «И это что, Мурманск? Куда я, дурак, прилетел». Добрались до города, стал искать дом товарища, у которого остановился до получения жилья. Спрашиваю у прохожих, где дом такой-то, а мне машут рукой, мол, туда, наверх… Пришлось карабкаться на сопку, ни дороги, ни тропинки не было, - рассказывает Виктор Альбекович.
А дальше закрутилось: стажировка, служба… Начинающему милиционеру «нарезали» участок в Ленинском районе - от Семеновского озера по Нижнеростинской дороге и до улицы Хлобыстова.
- Веселый был участок. В редком доме на улице Инженерной я не «приземлил» кого-то, - вспоминает Виктор Альбекович.
- Это как?
- Задержал за что-то. Кражи были, в подвалах жилых домов разряжали снаряды, мины, а ведь могли и дом взорвать! Тогда многие парни ездили в Долину Славы, или, как говорили, в Долину смерти, и собирали по водоемам оружие, разные автоматы, пистолеты, патроны, мины. Немцы, когда отступали, не стали забирать с собой все это. Пацаны брали камеры с мотоциклов, надували, ложились в воду, как на круг, маски надевали и «кошками» прочесывали дно – вода-то чистая. А потом все найденное везли в район, где сейчас памятник «Ждущая», раньше там пустырь был. И каждое лето - кому палец оторвет, кому глаз выбьет. Могли взять пулемет и по судам в порту стрелять, на ходу запрыгивали в военные машины и из кузовов утаскивали груз. Шальные были, - вспоминает мой собеседник.
Работа спорилась, повышения не заставили себя ждать. В кабинете сидеть Виктор не любил, стал заместителем начальника уголовного розыска.
- А потом настал февраль 1981 года, и вызвали меня в кадры без объяснения причины. Говорят: «Надо тебе поехать в одну южную страну». Я еще тогда не понял, сказал, мол, зачем оно мне надо, я же родился в Узбекистане, что я там не видел? А на меня кадровик пристально смотрит и говорит: «Вы не поняли… Надо поехать в одну… южную страну». Только тогда понял. Близким говорить не стал - только деду жены, а он был фронтовиком. «Конечно, ехать надо», - сказал мне Иван Николаевич. Да и я понял: надо - значит надо, - рассказывает Виктор Альбекович.
Медкомиссию прошел быстро, но потом на год все затихло. И в марте ему сказали, что через два дня он должен прибыть в Ташкент. Всего из Мурманска тогда улетели четыре человека - они стали частью отряда в 500 человек. Две недели длилась подготовка милиционеров к участию в боевых действиях - занятия по огневой подготовке, минно-взрывному делу и т.д. шли с восьми утра и до ночи. Заодно пришлось вспомнить курс в училище по борьбе с бандформированиями:
- Нашу группу определили в Кабул, базировались там, потому что наша провинция была занята душманами. В первом и втором отряде, которые служили до нас, были потери, поэтому нам запретили участвовать в операциях с военными. Сказали, что наша задача – работа с местными, сбор информации. Непросто это, конечно, было - общаться приходилось через переводчиков, а те были неквалифицированные, возникали трудности. Тем более местные на разных языках говорят - кто на пушту, кто на дари. Да и их менталитет от нашего отличается. Например, как там мужчины здороваются? Прижимаются щекой к щеке. А один мой сослуживец после этого стал щеку протирать, я ему и сказал, что так нельзя – неуважение. Сейчас не секрет, что мы участвовали в зачистках. Разведка передавала данные о складах боеприпасов, локации боевиков, и летели наши самолеты с бомбами… А еще в Афганистане применяли новейшие армейские разработки, например, систему «Солнцепек».
В Афганистане Виктор Базоев провел год, задержавшись с отъездом домой на несколько дней: решался вопрос, не перебросить ли их отряд в Африку для урегулирования одного из конфликтов. Но, вместо еще одной жаркой страны, он все же улетел назад к семье на Крайний Север.
О службе в Афганистане он вспоминает спокойно, хотя там ходил бок о бок с опасностью. Говорит, что в наши дни идет переосмысление истории и кто-то нет-нет да и скажет, что события тех лет были ошибкой.
- Но раз туда нас направили – значит, было нужно, - уверен собеседник.
- А говорить сейчас об этом надо? С детьми, например. Или все это уже страницы учебников истории, которые прочитал и перелистнул?
- Военные действия в Афганистане и Великая Отечественная война далеки по времени от нынешней молодежи. Но стали ли менее значимыми? Нет, конечно. Помнить надо, делать выводы. Иначе повторится то, чему лучше не случаться.
- А как у вас получилось?
- Повезло! Когда уезжали, начали проверять, да отвлеклись… Хотя на оружие и прочее основательно всегда обыскивали.
Ветеран МВД, полковник милиции в отставке Виктор Базоев раскладывает на столе черно-белые снимки с потемневшими от времени краями. Они – память о годе жизни в Афганистане, когда советские войска участвовали во внутреннем конфликте.
Как сын военного, он не мог не пойти в армию и думал, что свяжет свою жизнь с формой. К слову, так и вышло, но только форму надел, на долгие годы, не военную, а милицейскую: ошибочный диагноз о несуществующем гайморите привел к вердикту - не годен для службы.
Путь в милицию был долгим: сначала Виктор Альбекович поступил в Москве в Институт стали и сплавов, но быстро понял, что душа к этому делу не лежит. В 21 год уехал в Тулу, где отец устроил его в филиал опытно-конструкторского бюро автоматики. Там дело закрутилось, и уже через полгода молодой человек получил третий разряд токаря-расточника, зарплата была хорошая, но…
- Еще в школе мне попал в руки роман Горького «Мать». Помните, как он начинается? Жутко! Рабочие идут на фабрику, как черная змея, все вокруг хмурое, грязное… Я сразу себе сказал, что я так ходить на работу, по свистку, не буду. Отец посмотрел на это и однажды принес мне газету, в которой обвел объявление о наборе в органы внутренних дел. Можно было выбрать, куда поступать: в Таллин, Рязань, Волгоград или Ленинград. Выбрал последний, - продолжает мой собеседник.
Помимо хороших характеристик надо было сдать еще экзамены - историю и сочинение.
- Когда зашел в кабинет, где писали сочинение, и увидел список тем (все по школьной программе), подумал: куда же я попал? А перед экзаменом я в коридоре прочитал все информационные и агитационные плакаты про милицию. Ну, и выбрал свободную тему, написал сочинение, почему я пошел в органы, где переписал все с этих плакатов, благо память была хорошая. Историю тоже хорошо сдал - спрашивали про русско-японскую войну и историю партии, а мне до этого книжки в руки попали как раз про это, - вспоминает Виктор Альбекович.
Слушая его рассказ, невольно думаешь, что в жизни этого человека все случайности были неслучайны, судьба словно вела его по заданному сценарию, возможно, спасая от многих бед. Например, при отправке на службу в Афганистан. Но до этого было еще далеко. А пока успешно сдавший экзамены Виктор поехал на учебу в Ленинград, о которой до сих пор вспоминает с большим удовольствием. Хотя в первые месяцы, когда шли лекции по предметам, «которые было не отличить один от другого, разве что по преподавателям», и закралась шальная мысль бросить учебу – тоска одолела. Но потом Виктор посмотрел на сокурсников и подумал, что отступать нельзя. «С какой рожей я домой приду? Нет уж, меня только на аркане трактором отсюда вытащат», - решил молодой человек.
После учебы, по правилам, он должен был вернуться в Тулу, но и тут вмешался случай: в училище молодой человек познакомился с северянами из Мурманской области, которые позвали его на Крайний Север. «Ты белых медведей видел? Нет! А спорим, что увидишь?» - так и заманили друзья Виктора в Заполярье. Спор он, к слову, проиграл, ведь ему показали фигуры белых медведей у ДК моряков. Речи о том, что косолапые должны быть живые, не шло. Еще одна хитрость была в том, что один из сокурсников нашего героя из Мончегорска подговорил свою сестру и Виктора притвориться женихом и невестой, чтобы Базоева точно распределили в Мурманск. Шли 70-е…
- И вот я лечу на Кольский полуостров. Тогда еще аэропорта в Мурмашах не было, садились на аэродроме в Килпъявре. Самолет мотало, сели в темноте, только где-то вдали горел фонарь. Подумал тогда: «И это что, Мурманск? Куда я, дурак, прилетел». Добрались до города, стал искать дом товарища, у которого остановился до получения жилья. Спрашиваю у прохожих, где дом такой-то, а мне машут рукой, мол, туда, наверх… Пришлось карабкаться на сопку, ни дороги, ни тропинки не было, - рассказывает Виктор Альбекович.
А дальше закрутилось: стажировка, служба… Начинающему милиционеру «нарезали» участок в Ленинском районе - от Семеновского озера по Нижнеростинской дороге и до улицы Хлобыстова.
- Веселый был участок. В редком доме на улице Инженерной я не «приземлил» кого-то, - вспоминает Виктор Альбекович.
- Это как?
- Задержал за что-то. Кражи были, в подвалах жилых домов разряжали снаряды, мины, а ведь могли и дом взорвать! Тогда многие парни ездили в Долину Славы, или, как говорили, в Долину смерти, и собирали по водоемам оружие, разные автоматы, пистолеты, патроны, мины. Немцы, когда отступали, не стали забирать с собой все это. Пацаны брали камеры с мотоциклов, надували, ложились в воду, как на круг, маски надевали и «кошками» прочесывали дно – вода-то чистая. А потом все найденное везли в район, где сейчас памятник «Ждущая», раньше там пустырь был. И каждое лето - кому палец оторвет, кому глаз выбьет. Могли взять пулемет и по судам в порту стрелять, на ходу запрыгивали в военные машины и из кузовов утаскивали груз. Шальные были, - вспоминает мой собеседник.
Работа спорилась, повышения не заставили себя ждать. В кабинете сидеть Виктор не любил, стал заместителем начальника уголовного розыска.
- А потом настал февраль 1981 года, и вызвали меня в кадры без объяснения причины. Говорят: «Надо тебе поехать в одну южную страну». Я еще тогда не понял, сказал, мол, зачем оно мне надо, я же родился в Узбекистане, что я там не видел? А на меня кадровик пристально смотрит и говорит: «Вы не поняли… Надо поехать в одну… южную страну». Только тогда понял. Близким говорить не стал - только деду жены, а он был фронтовиком. «Конечно, ехать надо», - сказал мне Иван Николаевич. Да и я понял: надо - значит надо, - рассказывает Виктор Альбекович.
Медкомиссию прошел быстро, но потом на год все затихло. И в марте ему сказали, что через два дня он должен прибыть в Ташкент. Всего из Мурманска тогда улетели четыре человека - они стали частью отряда в 500 человек. Две недели длилась подготовка милиционеров к участию в боевых действиях - занятия по огневой подготовке, минно-взрывному делу и т.д. шли с восьми утра и до ночи. Заодно пришлось вспомнить курс в училище по борьбе с бандформированиями:
- Нашу группу определили в Кабул, базировались там, потому что наша провинция была занята душманами. В первом и втором отряде, которые служили до нас, были потери, поэтому нам запретили участвовать в операциях с военными. Сказали, что наша задача – работа с местными, сбор информации. Непросто это, конечно, было - общаться приходилось через переводчиков, а те были неквалифицированные, возникали трудности. Тем более местные на разных языках говорят - кто на пушту, кто на дари. Да и их менталитет от нашего отличается. Например, как там мужчины здороваются? Прижимаются щекой к щеке. А один мой сослуживец после этого стал щеку протирать, я ему и сказал, что так нельзя – неуважение. Сейчас не секрет, что мы участвовали в зачистках. Разведка передавала данные о складах боеприпасов, локации боевиков, и летели наши самолеты с бомбами… А еще в Афганистане применяли новейшие армейские разработки, например, систему «Солнцепек».
В Афганистане Виктор Базоев провел год, задержавшись с отъездом домой на несколько дней: решался вопрос, не перебросить ли их отряд в Африку для урегулирования одного из конфликтов. Но, вместо еще одной жаркой страны, он все же улетел назад к семье на Крайний Север.
О службе в Афганистане он вспоминает спокойно, хотя там ходил бок о бок с опасностью. Говорит, что в наши дни идет переосмысление истории и кто-то нет-нет да и скажет, что события тех лет были ошибкой.
- Но раз туда нас направили – значит, было нужно, - уверен собеседник.
- А говорить сейчас об этом надо? С детьми, например. Или все это уже страницы учебников истории, которые прочитал и перелистнул?
- Военные действия в Афганистане и Великая Отечественная война далеки по времени от нынешней молодежи. Но стали ли менее значимыми? Нет, конечно. Помнить надо, делать выводы. Иначе повторится то, чему лучше не случаться.
«
