Поднялась температура – лучше отлежаться дома, появилась боль в желудке или шалит давление – пора к врачу. И мы четко понимаем, к каким специалистам нужно обратиться, готовы следовать их плану лечения. Но если уже месяц грустно и из этого состояния не выйти, появилась неконтролируемая злость, или никак не победить апатию, многие думают, что надо подождать и пройдет само. А если нет?
На этот вопрос мы искали ответ с с заведующей общим психиатрическим отделением Мурманской областной психиатрической больницы, врачом-психиатром, психотерапевтом Верой Бессоновой.
- Можно ли сказать, что в последнее время у вас становится больше работы, и с чем это связано?
- Работа есть всегда. Могу сказать, что северяне стали более информированы о том, что такое депрессия, как она проявляется, поэтому чаще обращаются за помощью, хотя не всегда на это просто решиться. Также после начала пандемии коронавируса стало больше обращений по поводу депрессии от тех, кто перенес болезнь. Этому есть объяснение – коронавирус вызывает гипоксию мозга, что отражается на выработке определенных гормонов и нейромедиаторов, также возникает страх смерти.
- Удалось ли победить распространенное мнение, что все ментальные болезни – это что-то выдуманное, мол «иди работай, займи себя делами, и никакой депрессии не будет»?
- Постепенно отношение к этому меняется. Но все же, чтобы общество лучше поняло, насколько опасна депрессия, нужно еще многое сделать. Очень важно просвещение по данной теме. Например, при нашей больнице есть соответствующий проект, выступали с инициативой, чтобы на базе профильных отделений в поликлиниках, в кабинетах соответствующих специалистов, пациент мог получить нужные знания о психических и психологических проблемах, например, на какое состояние надо обратить внимание. И что важно не молчать о них, это не всегда может пройти самостоятельно.
- Мне кажется, что многим стыдно обращаться за помощью, и это серьезная проблема…
- По моему опыту, порядка 90% пациентов стесняются своего состояния, очень переживают, что получат клеймо на всю жизнь, и боятся говорить с врачом, скрывают происходящее с ними от родственников и окружающих. И здесь мы снова возвращаемся к тому, как важно профильное просвещение. Мы боимся из-за недостатка знаний.
- Наверное, это касается и страха перед антидепрессантами? Многие считают, что это уже будет пожизненная история или проявится много побочных эффектов.
- Очень часто на приеме пациенты говорят: «Делайте что угодно, но антидепрессанты я принимать не буду». Но на самом деле они и не выписываются в абсолютно каждом случае. Проводится диагностика, зачастую достаточно только психологической или психотерапевтической помощи и можно обойтись без медикаментозного лечения. Мифов об антидепрессантах много, но на приеме мы подробно говорим об этом, и я вижу, как пациенты после этого успокаиваются.
- Всегда ли у депрессии есть признаки? Или может быть такое, что в поведении человека ничего не изменилось, а на самом деле ему срочно нужна помощь?
- Даже родственники действительно могут долго не замечать, что что-то не так. Речь о так называемой маскированной депрессии, которую очень трудно обнаружить не специалисту. Есть и другой вид депрессии – «смеющаяся», когда человек скрывает свое тяжелое состояние за маской веселья, часто чрезмерного, неадекватного. Но чтобы совсем не было признаков, вот совсем ни одного, такое я представить не могу. Все равно что-то, но должно указать на проблему, главное, чтобы близкие были внимательны и заметили. Это может быть излишняя раздражительность человека, или он становится менее энергичным, его перестают радовать любимые вещи, иногда даже внешне люди меняются. Стоит обратить внимание на высказывания, когда человек начинает говорить, например, о смысле жизни.
- Но такое может быть и во время эмоционального выгорания, например. Как тогда отличить такие состояния от депрессии?
- Думаю, что по-настоящему в этом может разобраться только специалист. Часто в самом себе без его помощи не разобраться. Ведь даже видов депрессий много. Можно прочитать симптомы одного из них, не найти у себя и успокоиться, хотя на самом деле нужно лечение. Есть, например, эндогенная депрессия, когда человек находится в подавленном состоянии, хотя видимых причин для этого нет, ее легко спутать с выгоранием. Мой совет – если что-то беспокоит, надо сразу обратиться к специалисту. К сожалению, часто к нам в стационар за помощью обращаются уже в достаточно тяжелом состоянии, потому что долго тянули.
- У врачей в наши дни есть четкое понимание, что может спровоцировать депрессию?
- Причин много. Мы уже говорили с вами о коронавирусе. Но не только он может вызвать депрессию. В организме могут происходить многие изменения, потом случается некий толчок и появляется заболевание. Частая причина – гормональные нарушения. Есть понятие экзогенной депрессии, когда ухудшение состояния происходит из-за каких-то неблагоприятных факторов вроде постоянного стресса, психоэмоциональных нагрузок на работе, политической или экономической обстановки. С эндогенной депрессией, серьезным заболеванием, люди сталкиваются не так часто, как с психотической. Иногда кажется, что для депрессии нет причины, но на самом деле она всегда есть, просто порой находится не на поверхности. Для нашего мозга нормально сопротивляться с признанием проблемы, он создает иллюзию, что все хорошо.
- Жизнь на Крайнем Севере увеличивает риск развития депрессии?
- Однозначно да. Те, кто родился здесь, приспособлены к непростым условиям, но и у них риск повышен. Разреженность атмосферы и недостаток кислорода, магнитные бури, недостаток солнца и витамина D3, полярные день и ночь, резкие колебания погоды, низкое небо - все это влияет на организм не лучшим образом. Для этого даже придумали термин – синдром полярного напряжения. В полярную ночь число обращений к врачам увеличивается. Поэтому хорошо выезжать за пределы региона и лучше на 21 день и дольше, чтобы в организме успели произойти изменения.
- Обычно говоря о депрессии, мы представляем взрослых людей или подростков. А бывает ли она у маленьких детей?
- Такое очень редко встречается, все-таки чаще она наблюдается с подросткового возраста, когда случаются гормональные изменения, увеличивается нагрузка в учебе и, как следствие, эмоциональная нагрузка. И на фоне этого часто случается депрессия пограничного уровня, она может быть достаточно тяжелой, но легче, чем эндогенная депрессия, которая уже становится хронической.
- В какой-то момент стало модно ставить самому себе диагнозы. Я не столько про тех, кто театрально говорит: «Ах, у меня депрессия!», хотя на самом деле просто день не задался. А о тех, кто насмотрелся разных роликов в соцсетях, и уверен, что у него СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности), ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство), биполярное расстройство или тревожность. Это же тоже вызов для врача?
- Это большая проблема, такие заболевания действительно, как бы ужасно не звучало, стали модными. Очень часто жалуются на панические атаки, которых на самом деле нет. Просишь описать, что испытывал человек, а он слово в слово пересказывает какую-нибудь книгу или видео. Чаще всего это практикует молодежь. Конечно, специалисту почти сразу понятно, есть ли расстройство и насколько оно серьезное.
- В последнее время много говорят о тревожности. Насколько это новое явление, или просто раньше ему не уделяли должного внимания?
- Тревожность в нашем обществе сейчас действительно повышена, но это не уровень заболевания. Есть личностная тревожность, когда человек изначально предрасположен к частому переживанию по разным поводам, начиная от семейных вопросов и заканчивая ситуацией в стране. С ней можно бороться при помощи конкретных упражнений. Но тревога и депрессия ходят рядом – если в тревоге застрять надолго и ничего не делать, то это приведет к развитию расстройства.
- Могут ли окружающие внушить здоровому человеку, что у него депрессия или другие проблемы, та же тревожность?
- Люди, к сожалению, подвержены внушению, особенно если повышен уровень тревоги.
- А можно вообще сказать, что есть абсолютно здоровые, с точки зрения психологии, люди, или все равно у каждого из нас хоть раз возникают какие-то проблемы?
- Абсолютно здоровых психологически или психически людей очень мало. Но это не говорит о какой-то страшной ситуации. Действительно возникают разные проблемы, очень частое явление – легкие расстройства, с которыми легко справиться.
- Есть ли профессии, представители которых более склонны к депрессии и другим расстройствам?
- Это прежде всего те, кто на работе испытывает психоэмоциональную нагрузку: врачи, учителя, руководители, все те, кто много работает с людьми или на ком большая ответственность, прежде всего за жизни других людей и финансы.
- Мы с вами много говорили о страхах пациентов, но не затронули еще один, очень важный: многие боятся, что о лечении буквально узнает весь мир, человек станет изгоем, это скажется на его работе. Как быть с этим?
- Надо чаще говорить о том, что обращение к психиатру – это не страшно. Необязательно, что тебя сразу поставят на учет или не допустят к какой-то работе, если выявлены легкие пограничные состояния. Больничные листы сейчас выдаются только в электронном виде, работодатель не видит, каким было лечение и у кого, даже у подписи специалиста стоит «врач-терапевт», а не «врач-психиатр». Конечно, никаких писем во все инстанции о диагнозе рассылаться не будет. Отмечу, что у пациентов, которые начали лечение, меняется отношение к такой помощи, и они рассказывают и знакомым, что бояться этого не надо.


НА ЗАМЕТКУ
Куда позвонить, если нужна помощь специалиста?
+7-900-934-07-07 – телефон доверия бесплатной психологической помощи Мурманской областной психиатрической больницы. Работает круглосуточно.